Проблемы оспаривания прокурором в арбитражном суде сделок, заключенных с нарушением закона

В органы прокуратуры зачастую обращаются представители хозяйствующих субъектов, органов власти и управления с требованиями защитить их интересы в возникшем экономическом споре.

Настоящая статья посвящена полномочиям прокурора по оспариванию заключенных между хозяйствующими субъектами сделок и проблем правоприменительной практики.

Реформирование гражданского законодательства продолжается уже почти десять лет. Основой для вносимых в Гражданский кодекс РФ изменений является Концепция развития гражданского законодательства РФ, подготовленная на основании Указа Президента РФ «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации».

Федеральным законом от 7 мая 2013 г. N 100-ФЗ были изменены общие положения об оспоримых и ничтожных сделках, а также нормы о недействительности сделок, не соответствующих закону или иным правовым актам. Основные правовые позиции по внесенным в ГК изменениям Верховный Суд РФ изложил в Постановлении Пленума от 23 июня 2015 г. N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации».

Поскольку в силу своих непосредственных задач органы прокуратуры в подавляющем большинстве случаев обращаются в арбитражный суд с исками о признании недействительными сделок, не соответствующих закону, указанные изменения в значительной степени отразились на возможности использования прокурором полномочий по обращению в арбитражный суд с такими исками.

Суть внесенных изменений состоит в том, что существовавшая ранее презумпция ничтожности сделки, не соответствующей требованиям закона или иного правового акта, заменена на презумпцию ее оспоримости. Такой кардинальный поворот произведен в соответствии с положениями Концепции и с целью исключить излишне широкое распространение судебной практики признания сделок недействительными на основании названной статьи ГК.

Установление презумпции оспоримости сделки, нарушающей требования закона, помимо общего правила о том, что оспоримая сделка должна быть признана недействительной судом, а ничтожная сделка недействительна независимо от такого признания, влечет целый спектр сопутствующих последствий, заключающихся в том, что теперь действует иной перечень лиц, имеющих право предъявлять соответствующие иски, и другой срок исковой давности (не три года, а один год).

Применительно к практике использования полномочий прокурора по обращению в арбитражный суд это нововведение вызывает необходимость скорректировать свою работу так, чтобы своевременно выявлять сделки, не соответствующие требованиям закона, и оспаривать их в рамках годичного срока исковой давности.

Кроме того, возникают проблемы с доказыванием полномочий прокурора на оспаривание сделок с учетом позиций Верховного Суда РФ по применению ст. 168 ГК.

Сделки, нарушающие требования закона или иного правового акта, по общему правилу оспоримы, такие сделки ничтожны только в случаях, предусмотренных законом (п. 1 ст. 168 ГК).

В п. 75 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" приведен большой перечень сделок, которые являются ничтожными в силу прямого указания закона, при этом перечень не является закрытым. Из этого перечня прокурором в арбитражном суде исходя из положений о подведомственности споров могут оспариваться лишь некоторые: мнимая или притворная сделка (ст. 170 ГК); сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности (ст. 169 ГК), и некоторые другие. Вместе с тем оспаривание таких сделок прокурорами - редкий случай.

Необходимо подчеркнуть, что в силу п. 5 ст. 426 ГК условия публичного договора, не соответствующего требованиям, установленным п. п. 2 и 4 этой статьи, являются ничтожными. С учетом того, что п. 4 ст. 426 ГК предусматривает возможность издания Правительством РФ и уполномоченными им федеральными органами правил, обязательных для сторон при заключении и исполнении публичных договоров, условия договоров в сфере услуг связи, энергоснабжения, перевозок транспортом общего пользования и других публичных договоров, не соответствующие таким правилам, являются ничтожными.

Более проблемным для прокурорской практики обращения в арбитражный суд является применение положений п. 2 ст. 168 ГК, устанавливающего исключения из общего правила об оспоримости сделок, не соответствующих требованиям закона или иного правового акта.

Пунктом 2 ст. 168 ГК предусмотрено, что сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

Исходя из такого понятия ничтожной сделки и направленности полномочий прокурора на защиту публичных интересов, прокурор при обращении в арбитражный суд с иском о признании недействительной ничтожной сделки в порядке ст. 168 ГК должен доказать: а) нарушение сделкой требований закона или иного правового акта; б) нарушение публичных интересов или интересов третьих лиц.

В п. 75 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 дано определение публичных интересов: "Применительно к статьям 166 и 168 ГК РФ под публичными интересами, в частности, следует понимать интересы неопределенного круга лиц, обеспечение безопасности жизни и здоровья граждан, а также обороны и безопасности государства, охраны окружающей природной среды. Сделка, при совершении которой был нарушен явно выраженный запрет, установленный законом, является ничтожной, как посягающая на публичные интересы, например, сделки о залоге или уступке требований, неразрывно связанных с личностью кредитора (пункт 1 статьи 336, статья 383 ГК РФ), сделки о страховании противоправных интересов (статья 928 ГК РФ). Само по себе несоответствие сделки законодательству или нарушение ею прав публично-правового образования не свидетельствует о том, что имеет место нарушение публичных интересов".

Явно положительным для прокурорской практики обращения в арбитражный суд является и положение о том, что ничтожна сделка, при совершении которой был нарушен явно выраженный запрет.

Применительно к использованию полномочий прокурора на обращение в арбитражный суд необходимо указать такие нормы, содержащие явно выраженный запрет, как ст. 27 Земельного кодекса РФ об ограничении оборотоспособности земельных участков; ч. 2 ст. 28.2 Федерального закона от 27 июля 2010 г. N 190-ФЗ "О теплоснабжении" и ч. 2 ст. 41.3 Федерального закона от 7 декабря 2011 г. N 416-ФЗ "О водоснабжении и водоотведении", содержащие запрет на передачу арендатором прав по договору аренды объектов теплоснабжения и водоснабжения; п. 5 ст. 18 Федерального закона от 14 ноября 2002 г. N 161-ФЗ "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях", содержащий запрет на сдачу в субаренду, передачу прав и обязанностей по договору аренды земельного участка.

Суды учитывают указанную позицию Верховного Суда РФ при принятии решений по конкретным делам и удовлетворяют требования прокуроров о признании недействительными сделок в силу ничтожности при нарушении сделкой явно выраженного запрета, установленного законом (например, дело N А39-5692/2015 по иску прокурора Республики Мордовия о признании недействительным договора об ипотеке спортивных сооружений, приватизация которых запрещена).

Наибольшие трудности в правоприменительной прокурорской практике вызывает последнее предложение приведенного понятия публичных интересов, данного Верховным Судом РФ в п. 75 Постановления Пленума N 25.

С позицией о том, что само по себе несоответствие сделки законодательству не свидетельствует, что имеет место нарушение публичных интересов, еще можно согласиться, так как она следует из общего посыла новой редакции ст. 168 ГК. Однако позиция, согласно которой нарушение сделкой прав публично-правового образования не свидетельствует о том, что имеет место нарушение публичных интересов, является спорной.

При обращении прокурора в арбитражный суд необходимо также учитывать положения п. п. 9 и 10 Постановления Пленума ВАС РФ от 23 марта 2012 г. N 15 "О некоторых вопросах участия прокурора в арбитражном процессе", которые предусматривают, что, предъявляя иск о признании недействительной сделки или применении последствий недействительности ничтожной сделки, совершенной лицами, названными в абзацах 2 и 3 ч. 1 ст. 52 АПК РФ, прокурор обращается в суд в интересах публично-правового образования.

Если в соответствии с последним предложением п. 75 Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 признать, что "публичный интерес" и "интерес публично-правового образования" - это абсолютно разные и никак не пересекающиеся понятия, то с учетом положений ст. 52 АПК и п. п. 9 и 10 Постановления Пленума ВАС РФ от 23 марта 2012 г. N 15 обращение прокурора в арбитражный суд с иском о признании сделки недействительной в силу ничтожности становится совершенно невозможным.

С учетом изложенного, по нашему мнению, судебная практика может пойти одним из двух путей. В первом варианте суды вынуждены будут признавать, что все-таки нарушение прав публично-правового образования всегда есть нарушение публичных интересов. Во втором варианте, и он является более вероятным, при признании нарушения прав публично-правового образования в каждом конкретном случае для признания сделки ничтожной суды будут выяснять, нарушаются ли ею интересы неопределенного круга лиц, находятся ли под угрозой обеспечение безопасности жизни и здоровья граждан, оборона и безопасность государства, охрана окружающей среды, не нарушен ли явно выраженный запрет, установленный законом.

Кроме того, необходимо указать, что положения п. 75 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 о том, что нарушение сделкой прав публично-правового образования не свидетельствует о том, что имеет место нарушение публичных интересов, является по своей сути не толкованием закона (в нашем случае ст. 168 ГК), а фактически новой нормой права. Профессор МГУ им. М.В. Ломоносова В. Белов прямо говорит о том, что в 133 пунктах Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 при самом скромном подсчете обнаруживается более полусотни норм, неизвестных ГК. К таковым, по нашему мнению, относится и приведенное выше спорное положение п. 75 Пленума.

Обращение в суд прокурора с исками такой категории возможно с учетом того, что прокурор обращается в суд в интересах публично-правового образования и оспаривает сделки, совершенные органами публично-правовых образований. Например, когда федеральной собственностью распоряжаются органы местного самоуправления.

Более дискуссионным является вопрос о нарушении прав публично-правового образования как третьего лица при оспаривании сделки, совершенной государственными и муниципальными предприятиями и учреждениями, так как нарушение прав в таком случае носит как бы опосредованный характер. Судебная практика по этому вопросу еще не сформирована. Вместе с тем нам представляется возможным обращение в арбитражный суд прокурора в такой ситуации.

Необходимо также остановиться на полномочиях прокурора по обращению в арбитражный суд с иском о признании недействительной противоречащей закону оспоримой сделки.

Устанавливая презумпцию оспоримости сделки, законодатель ввел в ГК несколько новелл, касающихся оспаривания сделок и применения последствий их недействительности.

Применительно к оспоримым сделкам круг лиц, которые могут их оспорить, несколько расширен. Ранее к ним относились только лица, указанные в ГК, теперь же таким правом по общему правилу наделена сторона по сделке, а также лица, указанные в законе, к которым можно отнести и прокурора.

При предъявлении требований о признании недействительной оспоримой сделки прокурору с учетом Постановления Пленума N 15 и требований п. 2 ст. 166 ГК необходимо в каждом конкретном случае доказывать, что сделка нарушает права или охраняемые интересы публично-правового образования, в том числе что она повлекла для него неблагоприятные последствия, а также то, что применение последствий недействительности сделки приведет к восстановлению нарушенных прав публично-правового образования.

Также могут возникнуть сложности при применении п. п. 2 и 5 ст. 166 ГК, законодательно закрепляющих добросовестность как условие оспаривания сделки, в связи с тем, что прокурор в арбитражном процессе является процессуальным, а не материальным истцом, поскольку обращается в суд в интересах публично-правового образования. Исходя из этого проблематичным является доказывание недействительности сделки, если из поведения должностных лиц публично-правового образования явствует воля сохранить сделку в силе.

Таким образом, анализ изменений, внесенных в ГК в ходе реформирования, а также толкование этих изменений Верховным Судом РФ, в том числе в Постановлении Пленума от 23 июня 2015 г. N 25, создают новые условия для реализации прокурором полномочий по обращению в арбитражный суд, нацеливая его на защиту публичных интересов, под которыми в первую очередь понимаются интересы неопределенного круга лиц, обеспечение безопасности жизни и здоровья граждан, а также обороны и безопасности государства, охраны окружающей природной среды. При этом в каждом конкретном случае при обращении прокурора в суд необходимо доказывать нарушение прав и законных интересов публично-правового образования, а в случае обращения с иском о признании сделки недействительной в силу ничтожности - также нарушение публичных интересов в толковании, данном Верховным Судом РФ.

Прокуратура Ленского района